Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
«Что ты, ветка бедная...»
Фантазия-экспромт на русскую тему
В. Гебелев
Фантазия-экспромт на русскую тему
В. Гебелев
Для фортепиано соло
Москва, издатель П. Юргенсон (№ 16332)
Пьеса № 18 в серии «La Vogue, Choix de Compositions modernes et brillantes pour le piano — Мода, выбор современных и блестящих сочинений для фортепиано»
Выпуск 1886—1896 гг.
Выпуск 1886—1896 гг.
«Что ты, ветка бедная...», В. Гебелев
На текст стихотворения «Ветка» русского поэта Ивана Мятлева в девятнадцатом веке было написано несколько песен (романсов). Одну из этих мелодий (какую именно — предстоит выяснить) использовал в качестве темы своего экспромта-фантазии автор композиции В. Гебелев.
Старинное стихотворение Мятлева иносказательно описывает печальную судьбу человеческую:
Старинное стихотворение Мятлева иносказательно описывает печальную судьбу человеческую:
«Что ты, ветка бедная,
Ты куда плывешь?
Берегись — сердитое
Море... Пропадешь.
Ты куда плывешь?
Берегись — сердитое
Море... Пропадешь.
Уж тебе не справиться
С бурною волной,
Как сиротке горькому
С хитростью людской.
Одолеет лютая,
Как ты ни трудись,
Далеко умчит тебя,
Ветка, берегись!»
«Для чего беречься мне? —
Ветки был ответ. —
Я уже иссохшая,
Во мне жизни нет.
От родного дерева
Ветер оторвал;
Пусть теперь несет меня,
Куда хочет, вал.
Я и не противлюся:
Мне чего искать?
Уж с родимым деревом
Не сростись опять!»
Ветки был ответ. —
Я уже иссохшая,
Во мне жизни нет.
От родного дерева
Ветер оторвал;
Пусть теперь несет меня,
Куда хочет, вал.
Я и не противлюся:
Мне чего искать?
Уж с родимым деревом
Не сростись опять!»
Похожее (и, несомненно, более выразительное) стихотворение есть у Михаила Лермонтова — «Листок»:
«Листок» (Лермонтов)
Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя
И вот, наконец, докатился до Черного моря.
У Черного моря чинара стоит молодая;
С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;
На ветвях зелёных качаются райские птицы;
Поют они песни про славу морской царь-девицы.
И странник прижался у корня чинары высокой;
Приюта на время он молит с тоскою глубокой,
И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,
До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя
И вот, наконец, докатился до Черного моря.
У Черного моря чинара стоит молодая;
С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;
На ветвях зелёных качаются райские птицы;
Поют они песни про славу морской царь-девицы.
И странник прижался у корня чинары высокой;
Приюта на время он молит с тоскою глубокой,
И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,
До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.
Один и без цели по свету ношуся давно я,
Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
Немало я знаю рассказов мудрёных и чудных».
«На что мне тебя? — отвечает младая чинара,
Ты пылен и жёлт — и сынам моим свежим не пара.
Ты много видал — да к чему мне твои небылицы?
Мой слух утомили давно уж и райские птицы.
Иди себе дальше; о странник! тебя я не знаю!
Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;
По небу я ветви раскинула здесь на просторе,
И корни мои умывает холодное море».
Засох я без тени, увял я без сна и покоя.
Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,
Немало я знаю рассказов мудрёных и чудных».
«На что мне тебя? — отвечает младая чинара,
Ты пылен и жёлт — и сынам моим свежим не пара.
Ты много видал — да к чему мне твои небылицы?
Мой слух утомили давно уж и райские птицы.
Иди себе дальше; о странник! тебя я не знаю!
Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;
По небу я ветви раскинула здесь на просторе,
И корни мои умывает холодное море».